После написания множества критических статей и рецензий, я заметил, что графомания обладает единообразными чертами, словно выполненными под копирку — у всех графоманов одни и те же симптомы: писатели не осознают реальности своих текстов. Это не просто слабый текст, а настоящий бред, который авторы, не отдавая себе отчёт об этом, считают непревзойдённым произведением искусства, шедевром русской литературы.
(Секреты создания исцеляющих текстов для взрослых)
Да, то, что я указал в заголовке, на самом деле не просто эффектная фраза и не насмешка. Речь идет о том, что правильно понятая графомания может представлять собой один из методов психотерапии, способствующих исцелению. В области сказкотерапии графомания в определенном смысле выступает аналогом графомании в более широком контексте творческого самовыражения.
Однако прежде всего необходимо чётко определить, кто именно такой графоман и чем он отличается от признанного писателя.
(Не имеет значения, станет ли писатель признанным при жизни или его труды будут оценены через сто лет, будет признан он небольшим кругом ценителей или широкой аудитории). Таким образом,
Чёткое определение графомана. В чем различие между графоманом и писателем
Писатель является первым и самым строгим читателем своего произведения. Он постоянно читает и перечитывает свои тексты, анализируя их снова и снова — построчно, фразами, абзацами и главами.
Он регулярно возвращается назад, оценивает текст, пробует его на вкус, редактирует, устраняет недостатки, может уйти в депрессию или испытать радость от прочтения собственных строк.
Вот таково простое, но точное определение писателя.
В отличие от писателя, графоман совершенно не склонен к повторному чтению своих произведений. Запомните: графоман никогда не перечитывает готовый текст. Даже если возникают опечатки, он не возвращается, чтобы исправить их, и не занимается техническими правками текста.
Для графомана текст возникает словно длинный шнур из картофельной кожуры, и он не оборачивается, чтобы на него взглянуть.
Его поведение не объясняется нехваткой времени. Вовсе нет! Это совершенно второстепенный вопрос, даже если в реальности всё именно так и есть.
Графоман не обращается к своим текстам по одной простой причине: если для писателя процесс чтения и повторного чтения его собственных произведений приносит удовольствие, то для графомана единственным источником наслаждения становится исключительно сам процесс написания!
Писатель, когда работает над текстом, страдает и мучается. Графоман же ощущает облегчение и освобождение от создания текста. Это подобно тому, как некоторые люди находят радость в рисовании завитков на полях во время скучной лекции.
Наиболее просто объясняет различие между писателем и графоманом известный советский анекдот: «Чукча не читатель, чукча — писатель». Это и является точным определением графомана.
И здесь возникает парадоксальное, но верное определение: писатель — это совершенный читатель.
Таким образом, если вы в жизни больше всего любите:
- читать и получать удовольствие от прочитанного, читать медленно, тщательно смакуя каждую строчку, и вернуть к тексту вновь, чтобы перечитать,
- и процесс письма даётся вам нелегко, тяжело, выматывающе (подобно родам),
Это свидетельствует о том, что у вас имеются два необходимых элемента, чтобы в будущем стать писателем — любовь к чтению и трудный процесс письма. Любовь к чтению + трудности в написании.
Что такое графомания?
Графомания представляет собой патологически выраженное, навязчивое желание писать тексты, трактаты и художественные произведения, претендующие на публикацию в литературных изданиях.
По сути, автор, страдающий этой патологией, может писать о темах, в которых у него нет достаточных знаний, претендуя на обладание исключительно высокими литературными способностями. Но его творческий потенциал зачастую оказывается очень ограниченным. В результате творения графомана часто бывают крайне наивными и бессмысленными.
Существует и эротическая разновидность этого заболевания — эротографомания, наблюдаемая у психопатичных личностей, пишущих на темы любви. Более продвинутые эротографоманы могут создавать такие письма с целью возбуждения и получения сексуального удовлетворения.
Термин графомания широко используется в двух контекстах: психиатрическом (психологическом) и литературном.
В первом случае обозначают пакет признаков, относящихся к области заболеваний. Во втором — рассматриваются аспекты, касающиеся уровня профессионализма автора и социальной ценности написанного. Таким образом, причина нарушения границ между графоманией и настоящим литературным талантом может возникать по множеству причин, и её очень часто не удаётся точно установить.
Одной из основных причин возникновения этого явления учёные и психологи идентифицируют гиперкомпенсацию чувства собственной неполноценности, что указывает на то, что корни проблемы надо искать в личных характеристиках автора и его жизненном опыте. Заболевание часто возникает на фоне бредовых или сверхценных идей, когда автор начинает идентифицировать себя с великими писателями.
С научной точки зрения графомания зачастую развивается на фоне или в сочетании с более серьёзными психическими расстройствами, такими как шизофрения, паранойя (в случае сутяжных психопатов), гипоманиакальные состояния и другими расстройствами. Известен и синдром Кандинского-Клерамбо (явление психического автоматизма), при котором страдающие им сообщают, что к написанию их принуждают некие потусторонние силы.
Патологическая привязанность к банальному и бессмысленному писательству может произрастать на различных почвах. В качестве таковых часто выступают остро осознаваемая необходимость в гиперкомпенсации комплекса неполноценности или наличие у автора каких-либо сверхценностных идей.
Общественно графоманов условно делят на три группы.
- Первый вид — те, кто пишет о ничем, используя витиеватый и красивый язык, тем самым претендуя на создание высокохудожественных образов. Обычно это авторы с хорошим образованием.
- Вторая группа — те, кто составляет лихо закрученные сюжеты, но делает это корявым языком, который можно подредактировать, хотя это потребует больших усилий.
- Третья группа — те, кто просто имитируют написание произведений, используя при этом словесный мусор — это типичные графоманы.
Неконтролируемая страсть к писательству и неослабевающая жажда признания подталкивают графоманов к отправке множества рукописей в различные издательства, с уверенностью ожидая их публикации, даже за свой счёт. При этом их совершенно не интересует мнение других о написанных текстах, так как они настойчиво уверены в своей непогрешимости. По понятным причинам собрать свою целевую аудиторию графоманы не могут. Это, в свою очередь, приводит к усугублению их личного одиночества и болезни.
Исторические факты о графомании
Вероятно, одним из первых графоманов можно считать римского писателя Гая Юлия Гигина, который просто переписывал чужие мифы и ставил к ним свою подпись.
Явным примером графомании служит наследие Йозефа Геббельса, который оставил после себя целых 16000 страниц машинописного текста, посвящённого его субъективному и предвзятому взгляду на события Второй мировой войны.
Эксперты считают, что такая обилие написанного у Геббельса произошло как компенсация за его физические недостатки.
Значимым примером графомании из пушкинской эпохи является поэт Д. И. Хвостов, который стал известен благодаря своей ярко выраженной архаичности поэтического стиля и полному отсутствию интереса к актуальным вопросам своего времени (он находился в некой отстранённости).
Его имя стало нарицательным для обозначения графомана, который создает совершенно бездарные и неуклюжие стихи. Граф, также как и он создавал свои опусы, страстно издавал их в большом количестве за свой собственный счёт.
Умопомрачительная продуктивность Хвостова оставила в истории множество анекдотов и эпиграмм в его адрес.
Стоит отметить, что граф, помимо писательства, также служил военным и чиновником, однако ни на одной из этих позиций ему не удалось добиться успеха. В конце концов, уединившись в своём имении, он всёцело предался стихосложению:
То изломаю ямб, то рифму зацеплю,
То ровно пополам стиха не разделю,
То, гоняясь за отборными словами,
Накрою мысль мою густыми облаками.
Однако муз люблю на лире величать,
Люблю писать стихи и отдавать в печать!
По своему стилю русская графомания, особенно творчество Хвостова, полна стилистической архаики, использованной для придания текстам статуса важности и значимости. В. Кюхельбекер, в частности, заметил, что творения Хвостова представляются как «возвышенность глупости».
В среде русской эмиграции приобрёл печальную известность графоман Виктор Колосовский, который также пытался себя в поэзии.
Сегодня, в эпоху цифровых технологий и бума Интернета, проблема графомании стала более актуальной, она приняла массовый характер. Это связано с общим падением уровня гуманитарной культуры, уровня художественной выразительности и зачастую низким уровнем грамотности.
В современном обществе немалое количество людей не умеет элементарно читать и писать:
Но не всякий знает точно,
Что такое алфавит.
Тем не менее, обвинять человека в графомании следует осторожно, не проводя предварительно глубокого анализа текста и его творческой деятельности. Начинающие писатели нередко проходят через этап графомании, оттачивая свое мастерство.
Поиск себя, собственного стиля и тематики — сложный и зачастую мучительный процесс.
Так, прежде чем стать известным писателем, Михаил Зощенко овладел пятнадцатью профессиями и постепенно двигался к своему успеху.
Границы продуктивного и непродуктивного творчества очень размыты. Сочинительство может служить средством самовыражения, преодоления и восполнения недостающего. Мучительно рожденный текст может освободить человека от душевной боли, помочь переосмыслить ошибки и переживания, и в то же время быть написанным с талантом.
Непрофессиональность текстов и масса ошибок не всегда свидетельствуют об отсутствии литературных способностей. На них требуются знания, опыт и упорство. Игнорирование этих требований, упрощённый подход к писательскому ремеслу и определённые психологические черты характера могут стать предпосылками развития графомании.
Признаки графомании
К основным признакам графомании относят неспособность к обучению, отсутствие умения работать над собой и неспособность действовать прогрессивно. Дополнительные признаки включают навязчивое повторение образов, нарушения в синтаксисе, стилистике, лексике и логичности текста, чрезмерную увлечённость заурядными образами, нетерпимость к критике своих произведений и неприязнь к авторам, публикующим свои работы. Соответственно, сочинения графоманов обычно стандартизированы и скучны.
Графоманы, как правило, рады абсолютно всему, что пишут. Они испытывают восторг от своих произведений. В этом они могут напоминать подлинных писателей, но для последних такие состояния являются редкостью, тогда как для графоманов — обычным делом.
Люди, страдающие графоманией, пишут много и постоянно, не оставляя возможности для отдыха от процесса сочинительства. Они настойчиво предлагают окружающим оценить свои творения, отправляя свои рукописи как знакомым, так и незнакомым.
Графоманы одержимы стремлением к публикации. Чаще всего они рисуют себя, так как им не хватает опыта и знаний, чтобы писать о других вещах. Подпитывая представление о себе, они подсознательно формируют образы, какими, по их мнению, должны представая перед людьми.
Графоманы серьёзно относятся к своим делам, у них совсем отсутствует чувство юмора. Шутливые замечания относительно их творчества для них недопустимы. Самоирония также им не знакома. В то же время, бухты они могут наделять себя звучными и эффектными псевдонимами.
Не обязательно, чтобы все перечисленные признаки существовали в совокупности, но существует один классический симптом графомании — чрезмерно серьёзное отношение к собственному писательству.
Лечение графомании
Лечение этого расстройства зависит от степени его выраженности. Лица, у которых графомания проявляется в лёгкой форме, могут получить помощь через увлечение новым хобби и появлением других интересов. Проще говоря, если графомания у человека выражена слабо, его следует просто отвлечь от бесполезного сочинительства чем-то другим. Однако людям с более тяжёлой формой заболевания требуется специализированное психотерапевтическое и медикаментозное лечение. В рамках медикаментозной терапии могут использоваться психотропные препараты и средства нейролептического действия.
Среди терапевтических методов хорошую репутацию приобрела семейная психотерапия и когнитивно-поведенческая терапия.
Когнитивно-поведенческая терапия направлена на преодоление стеснительности, неуверенности и эмоционального отчуждения, на повышение самооценки и развитие храбрости у пациента. Особенно важной для лечения графомании считается поддержка и общение с близкими людьми. Родные должны окружать графомана заботой и теплотой, они могут способствовать процессу, общаясь с ним тактично и ненавязчиво. Человек, склонный к графомании, должен осознать, что есть люди, которые искренне заинтересованы в нём, любя его таким, какой он есть, и воспринимая его как значимого для них человека. Только совместные усилия врача и близких друзей могут помочь графоману вырваться из порочного круга бессмысленного сочинительства.
В некоторых источниках упоминается об операции лоботомии в качестве метода лечения графомании, однако далеко не все страдающие графоманией согласны на такую процедуру.
Автор: Психоневролог Гартман Н.Н.
Врач Медико-психологического центра ПсихоМед
Графомания в исторической и документальной литературе
Дилетантизм и массовая литература двадцатых двадцатого века, эпоха мастеров и создания новых поэтических жанров нередко подвергались обвинениям в графомании, тогда как поэты тридцатых годов стремились бороться с предшествующими нормами и выделялись в условиях дилетантизма (Лермонтов, Полежаев) и эпигонства, даже второстепенные поэты этой эпохи воспринимались как экстраординарные мастера. Сравните, например, универсальность и разнообразие, демонстрируемые такими массовыми поэтами, как Олин. Ясно, что эволюционные значения этих явлений, таких как дилетантизм, эпигонство и так далее, могут различаться от эпохи к эпохе, и пренебрежительное отношение к ним является наследием старой литературной традиции.
2 сентября 1908 года Лев Толстой в своём письме Леониду Андрееву делится размышлениями: «…Писать нужно лишь тогда, когда мысль, которую вы хотите выразить, становится настолько навязчивой, что, пока вы её не сформулируете, она не оставит вас в покое. Этот совет следует помнить или хотя бы иметь в виду всей пишущей публике. В противном случае получается графомания или просто попытка заработать деньги, но не литература.
Графомания в публицистике и критике
Но ведь между молитвой и газетой ― вечный крест писателя, как заметил Достоевский. Вообще, сбрить волосы, устроиться на земле, создать семью, словно небольшой социум, живущий в любви и правде, отойти от литературной ярмарки и принять обет молчания на пять или десять лет. Если недуг писательства пройдет — и слава Богу: кобыле станет легче… Но только если это будет сделано по собственному желанию. В противном случае, если нас выгонят насильно (как, например, это делали в застойные времена), графомания может только развиться — я это испытал на себе…
Приравнивать самоубийство к будничности можно лишь в момент крайней безответственности. Что такое бытие кроме небытия? Это амбивалентная графомания. Самоубийство Цветаевой более понятно, чем любой другой исход событий. Её дионисийство, гораздо более мощное, чем у символистов, выражает одновременно и волю к жизни и любви, и волю к смерти и разрушению.
Многие писатели идут по узкому пути, на котором могут создавать нечто действительно ценное, но когда начинают отклоняться, они немедленно впадают в графоманию. Позже уже я следил за тем, чтобы не сбиться с пути, но в начале я даже не понимал, в чем он заключается. Это были годы поисков. Я до сих пор глубоко привязан к Больнице Преображения и сам удивляюсь, как эта книга появилась из меня, ведь всё, что я писал прежде и немного позже, оказывается значительно слабее. Слабое, неправдивое, искусственное, словно ставленное на костыли.
Тем не менее, стихи формируют у людей вкус к абсолюту. По этой причине, я защищаю графоманию. Это, безусловно, проблема России, но это не самое страшное. Это — форма творчества. Пусть она и представлена маленьким паучком, который не в состоянии создать ничего путного, но важно само стремление. Мы уже довольно близки к тому, что наш народ не хочет ничего, кроме как куснуть, ударить или отобрать.
Эти воспоминания, более похожие на обмороки, когда герой вдруг, ни с того ни с сего, оказывается в штопоре, представляют собой одно из самых характерных явлений в текстах Проханова. Вдруг он вспоминает, вдруг ему накатывает, вдруг он видит. На кремлёвском банкете герой погружается в воспоминания о горящих автомобилях на трассе Саланг, умирая в горящем автомобиле, он вспоминает о лиловых сосках африканской любовницы, лаская их, и видит перед собой дворик, где прошло его детство, гоняя мяч, когда ему было пять лет, и вдруг погружаясь в пренатальные видения. Связанные с этими лирико-миметическими пассажами, их часто и называют графоманией или, как аккуратно выразила редактор Проханова в «Нашем современнике», он боялся, что его захлестнёт экспрессионистская волна.
Стиль — это тоже то, что следует преодолеть. Если существует лестница развития, то по ней нужно подниматься, преодолевая существующие состояния и создавая новые миры творчески. Это не рационально, это инстинктивно. Этим инстинктом, этой миссией, предопределённой Духом, объясняются все поступки — писательство, графомания, эстетические предпочтения, политические убеждения. В контексте графомании лучше всего помнить о проходном оценивании Проханова (или даже афоризме) о том, что стиль — это результат крупных неудач художника. Как можно это интерпретировать? Как признание неудачи или признание того, что стиль — это инструмент преодоления?
Занимаясь исследованием российской прозы, вдруг осознаешь, что гулять попросту не по чем. Упомянутый дендрарий представляет собой типичный провинциальный парк культуры: несколько хилых кустарников, запущенные клумбы с крапивой и ржавая карусель, застоявшаяся от паралича. Убожество отечественной литературы легко объясняется, если время пришло вспомнить, что на дворе у нас эпоха постмодерна, где главный герой — симулякр, вторичный образ без первичного прототипа. Сухари со вкусом икры, презервативы со вкусом клубники и графомания с примесью беллетристики — это одни и те же явления. Литературный процесс в России давно заменён на премиальные награды, и 2010 год не стал исключением. Прошедший год не принес шедевров и даже бестселлеров, но раздача наград продолжалась все 365 дней, и по традиции награждали непричастных.
Графомания и Чуковский
Что касается Чуковского, это совершенно особый случай. Явное проявление шизофрении 105 степени. Его произведения порой вызывают заикание у детей. К тому же его графомания представляется настоящим диагнозом. Это всё верно для тех родителей, которые позволяют своим детям читать эти неадекватные опусы на африканскую тематику.
Я не знаю, что употреблял этот маратель бумаги, но он, на мой взгляд, занимает первое место среди всех неадекватов. Далеко впереди располагаются лишь настоящие сумасшедшие вроде Маяковского и Андерсена, но это зависит от точки зрения. Увидев работы Успенского, всегда помните — Эдуард Успенский — графоман, который пагубно сказывается на психическом здоровье ваших детей.
Ирина Токмакова и графомания
Являясь явно посторонним персонажем в детской литературе, она — ремесленник, создающий произведения ниже всякой критики. Я даже посвятил ей одну страницу своего блога чтобы родителей предостеречь от этого ванильного величия. Ирина Токмакова является графоманкой, где логичности практически нет. Мало того, что её тексты слабые, по сути они идут в ноль с минусом. Это действительно нечто!
Мои слова не смогли выразить всю мою возмущённость: куда ни взгляни, повсюду, особенно в детской литературе, царит настоящее безумие. Неадекватные тексты имеют приоритет у всех без исключения издательств. Ярким примером этого служит сказка «Ёжик в тумане», которая пропагандирует снисходительное отношение и преподносит этот наркоманский стёб как лучшее из лучших. Более того, нынешние графоманы со статусом формируют общественное мнение через интернет и социальные сети.
Сегодня, кто угодно, особенно на различных псевдо-литературных сайтах или в таких же объединениях, как, например, Съезд писателей, не стесняясь высказывает своё недовольство. Если кому-то не нравится какой-либо текст, они в один голос заявляют: «Фу! Графомания! Читать невозможно!» — и тут же поддерживаются такими же «великими литераторами».
С моей точки зрения, наблюдается совершенно иной процесс — выставление на всеобщее обозрение собственного дурного вкуса, самодеятельное и ничем необоснованное суждение.
Когда слова — просто слова
С другой стороны, стоит поинтересоваться: почему вы считаете это графоманией? Почему этот текст читать невозможно? Вот кто-то другой его читает и пишет о нём положительные отзывы. Так я и утверждаю — это простое выпячивание дурного вкуса перед публикой: ни больше, ни меньше. И кого интересует ваше мнение? Здесь вновь видно, что данный человек сам пишет и, конечно, вы уже догадываетесь, что пишет он.
Настоящий графоман считает себя критиком, но при этом чтобы написать обоснование своей критики, он пишет обычный комментарий, выдавая его за анализ.
Таким образом, такие персонажи исказили само понятие графомании. Я постараюсь восстановить это равновесие — объяснить всем, что действительно означает этот термин. Существует множество людей, далеких от литературы, желающих разобраться, какие основы литературы правят бал и как отличать настоящую графоманию от простой болезни, встречающейся среди некоторых авторов с официальным диагнозом. На самом деле таких персонажей в литературе немного.
Исчерпывающее исследование по теме «Что такое графомания» только начинается. Приготовьтесь к неожиданным открытиям.
